???????? ???????????????? ?? ????????

Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Все что не касается Дмитрова и Района. И конечно не подходит в другие категории сайта.

Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Teddy » Вс май 01, 2016 12:22 pm

Всё правда! Парень здорово рассказывает. Главное не сдохнуть с голода. В магазинах, если не купил (и в ГК то же), шлейф злобы, похоже на арабов. Друзья....

phpBB [video]
Аватара пользователя
Teddy
Радость и основа
 
Сообщения: 6333
Зарегистрирован: Пн окт 14, 2013 1:21 am


Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение gosha » Вс май 01, 2016 17:26 pm

Что клевого какой то даун, который на расстоянии брата лечил. С этого момента можно выключать. Манки, манки...
--
"Религия - род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ " В.И.Ленин
Аватара пользователя
gosha
Граф зе Админ
 
Сообщения: 16082
Зарегистрирован: Вс ноя 02, 2003 14:19 pm
Откуда: Кончинино

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Семья » Вс май 01, 2016 18:28 pm

Социальное государство - историческая аномалия.
Нигде в мире, как правило, халявы нет и не будет.
Более того, чтобы повысить географическую и социальную мобильность населения, необходимо раскачать патриархальное общество.
Так было всегда.
Примеров полно.
В 1945 году доля США в мировой экономике достигла 50% (абсолютный рекорд) (сегодня около 13%).
А в 1929 - 1933 была великая депрессия.
90% мелкого бизнеса просто разорилось.
Половина недвижимости упала в цене до нуля, т.к. не на что было нести расходы по эксплуатации.
50% безработица, до 300 человек на любое рабочее место просто за еду.
Десятки миллионов семей распались, до 10 млн бездомных детей и подростков.
С тех пор трудовая этика, рабочий день в США на очень высоком уровне.
Память о Великой депрессии - сидит у людей в подсознании.

То же - Китай. 1 - 2 доллара в день - заработок в семьях 1 млрд китайцев.
Социальные гарантии - минимальны, символичны и, как правило, у гос служащих.
Гос расходы - минимальны. Это точно не "социальное государство".
Это позволило целое поколение держать самые низкие налоги (10%) и экономика рванула в направлении на первое место в мире.

Дурдом "социального государства" при всей нашей бедности успели хлебнуть и мы.
Когда в нулевые сверху спускали разнарядки по ежегодному повышению зарплат, в двузначных цифрах, на эти рабочие места с халявыми не заработанными зарплатами быстро набежали иностранцы.
Зарплаты уже припали, а 30% иностранцев осталось.

В Европе с минимальным пособием в 800 евро для "беженцев" этот механизм работает с убийственной, для уютного европейского общества, эффективностью. 1 - 2 миллиона чужих, которым совсем не обязательно работать, прибывает ежегодно. Там уже более 30 миллионов их предшественников, 70% которых сидит на пособии третье поколение.

Встраивание механизмов без обратной - известный фокус.
В ФРГ были сильные профсоюзы с системой выслуги лет.
В конце 80х экономика надорвалась от непосильных зарплат. Производство стало потихоньку перемещаться в Азию.
В Японии система выслуги лет в крупных корпорациях. В полтинник зарплата вдвое выше того, кому тридцать. По любому и у всех.
То же самое. Экономика в конце 80х легла.
Фондовый рынок сдулся впятеро, недвижимость - вдогонку.
И продолжает лежать.

В пятидесятые годы эти механизмы советники жестко навязывали, выкручивали руки.
Сделано было классно. Экономика будет сильной. Но на первое место с такими гирями не выйдет никогда.

Социальное государство?
Римская империя ("хлеба и зрелищ")
СССР, лет 20, при Брежневе.
Ливия при Каддафи.
Арабские монархии Персидского залива.
Западная Европа - сегодня.
США быстро входят в это состояние.
И вспомнить больше, пожалуй, некого.

Окончание всегда резкое и одинаковое. Халява разлагает. Граждане не хотят ни работать, ни воевать. Нанимают гастарбайтеров на работу и в армию. Все наемники делают вид, что работают. Когда денег, в какой-то момент не хватает - приходят варвары, половину ленивцев вырезают, оставшихся погружают в варварство практически навсегда.

За развитие придется платить. Цена всегда исторически была одна.
"В мире есть царь, этот царь беспощаден,
голод названье ему" (С)
Семья
Супер Юзер
 
Сообщения: 1090
Зарегистрирован: Пт фев 06, 2009 11:13 am

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Teddy » Вс май 01, 2016 19:00 pm

gosha писал(а):Что клевого какой то даун, который на расстоянии брата лечил. С этого момента можно выключать. Манки, манки...


Тут без этого всесторонней информации дофига. :D

Это если в Китае не был самостоятельно, а если приведётся, самое то что необходимо знать белому человеку. С ними очень сложно.

Ещё надо про Зимбабве чё - нибудь найти.
Аватара пользователя
Teddy
Радость и основа
 
Сообщения: 6333
Зарегистрирован: Пн окт 14, 2013 1:21 am

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Mikle » Вс май 01, 2016 23:00 pm

*Маотай - не Маотай)) Скривит рожу Лаовай :D :D :D
(Маотай - самая дорогая "фирминная" Китайская рисовая водка))
(Лаовай - переводицца с китайского,как "заморский чёрт", навроде нашего таджк)))
Для иностранца у них есть термин "иностранный человек - "вайго джен"!
Впрочем - все у Вадима Чекунова, известного на УдаффКоме, как "Кирзачьь" :D :D :D


ВАЙГО. Три дня в Сучжоу


Вокзальная суматоха. Толчея. Сумки, баулы, пакеты. Хаос толпы, людское море. Мусор на полу, пыль в воздухе. Трели свистков. Пуговицы на мундирах распорядителей, красные повязки на рукавах. Запах табачного дыма, еды... Гомон.
Идут, бегут, сидят, курят, едят, прихлебывают из термосов, ругаются, смеются, плюют на серый каменный пол. Смуглые лица, морщины, тёмные пальцы, коротковатые брючки, стоптанная обувь.
Очередь в кассу. Два билета, туда и обратно.
Зал-накопитель. Пластиковые ряды кресел. Бегущая строка красных иероглифов. Снова людское море. Войско Чингизхана, на привале. Отрешенность лиц, скука поз, пустое любопытство глаз.
В моей руке узкая ладошка Ли Мэй. На плече – рюкзаки. Мой, цвета хаки, почти пустой. Её, ярко-красный, набит под завязку. На лямке болтается кролик Банни.

Объявление. Толпа течёт к распахнутым дверям.
Перрон. Запах, уже не вокзальный – станционный.
Серое небо. Меланхоличная шанхайская изморось. Тусклый отсвет рельсов. Белый силуэт скоростного поезда. Лиловая форма проводниц.
Просторный вагон, мягкие кресла. Рюкзаки на полке.
Ли Мэй у окна, я ближе к проходу.
Мелодичное объявление, следом скороговорка на английском. Вокзальный пейзаж за окном. Мелькают, смазываются скоростью серые заборы, низкие постройки, пустыри, голые деревья и вечнозеленые кусты.
Я наклоняюсь к Ли Мэй. Она прижимается ко мне. Закрывает глаза. Я целую её в мочку уха. В шею. Её волосы собраны в хвост. На резинке жёлтая пластиковая пчела.
Проводницы везут по проходу тележки с напитками.
Через час мы приезжаем в Сучжоу...


...На местном вокзале Ли Мэй отправляется на поиски туалета. Я курю на вокзальной площади. Возле ног наши рюкзаки.
В Сучжоу – солнце.
Отмахиваюсь от старух-продавщиц. Хриплые голоса: «Инглис мап, инглис мап!». «Хело-хело!»
Возвращается Ли Мэй. Минут пять мы стоим, обнявшись. Я глажу её волосы.
Пространство будто расступается. Полно людей, но мы одни.
Вторая неделя весны. Светлое небо. Мягкое золото вечернего солнца.
Идиллию нарушает попрошайка с железной миской в руках. Гремит мелочью и морщит тёмное лицо.
Поднимаю рюкзаки.
Стоянка такси. Жёлтые перила ограды. Заплеванный асфальт. Снова табачный дым. Бензиновая гарь. Хаотичная очередь. Мы обходим её и садимся в первое такси. Никто не возражает.
Ли Мэй называет адрес. Таксист тараторит всю дорогу. Я не понимаю ни слова - диалект другой.
Широкие улицы. Невысокие дома. Муниципальные автобусы. Рикши-таксисты. Велосипедисты. Белые каски полиции. Начавшие зеленеть ивы у каналов. Миниатюрные мостики. Размашистые, выпуклые иероглифы над ресторанами. Каменные львы. Блеск витрин. Солнце.
Ли Мэй кладет мне голову на плечо. Её волосы пахнут яблоками. Я беру её за руку. Она крепко сжимает мои пальцы.

Напротив нашей гостиницы – буддийский храм. Из окна я вижу его тёмную крышу.
В номере прохладно. Ли Мэй возится с пультом от кондиционера. Куртку и джемпер она сняла. На ней белая футболка и светлые джинсы.
Я тушу сигарету в пепельнице. Встаю из кресла и задергиваю тюль на окне.
- Иди ко мне...

...Мы лежим поверх одеяла на «куин-сайз» кровати. Кондиционер гонит тёплые и душные волны воздуха. Я хочу его выключить, но пульта под рукой нет.
Наша одежда свалена на пол. В номере сумрачно. Наступает вечер.
Вдруг понимаю, что очень голоден.
К моей груди прижимается Ли Мэй. Волосы её распущены, жёлтая пчела на резинке исчезла.
Ли Мэй водит кончиками пальцев по моему животу и бедру.
- Он отдыхает?.. – вопросительно-утвердительно.
- М-гу... – расслабленно отвечаю я.
Приподнимаюсь и целую её затылок. К яблочному запаху прибавился мой – сигаретный. Провожу рукой по спине. Кожа гладкая, тёплая. Шелковистая. Так любят говорить поэты.
Гибким движением Ли Мэй забирается на меня верхом. Встряхивает волосами. Упирается ладонями в мою грудь, склоняет голову. Её волосы щекотят моё лицо. Целует меня чуть пересохшими губами.
Шепчет в ухо:
- У... всех иностранцев... такой... большой?
Смущено утыкается мне в шею.
Легонько шлёпаю её по заду.
- Все китаянки такие любопытные?
Мы долго целуемся.
За окном совсем темно. Доносится музыка и сигналы машин. На потолке красные, сиреневые, голубые сполохи от неоновых вывесок.
Живот начинает урчать.
Она смеется, сидя на мне.
- Хочешь пойти куда-нибудь? Тебе надо поесть.
Я глажу её грудь.
На светлом фоне стены мне виден силуэт Ли Мэй.
Я приподнимаю её над собой. Опускаю, делая движение навстречу.
Она коротко стонет. Запрокидывает голову...


...Мы идём - почти бежим - по пешеходной улице. Тёплый вечер. Пятничная толпа. Нас атакуют продавцы йо-йо, светящихся роликов и прочей дребедени.
Фонари, скамейки, витрины. Громкая музыка.. Где-то в конце улицы - огромный экран. Мельтешит реклама. Неоновое зарево.
Я высматриваю любую ресторанную вывеску. Повсюду сине-красные плакаты «KFC». Дедушка с плакатов похож на Чехова. Брось классик страну, оставь писательское ремесло, займись он в Новом Свете разведением кур – была бы настоящая слава, хорошие деньги. Упитанный вид и никакой чахотки.
- Ты слышала о Чехове?
- Почему только «слышала»? Читала, в школе.
Ли Мэй тянет меня в сторону от кентуккских куриц.
- Вон там японский ресторан.
В ресторане жарко. Шумно, людно. Поднимаемся на второй этах. На стенах рисунки - тучные сумоисты, всадники в доспехах и набеленные женщины с зонтиками.
Официантки в черных костюмах. Красные косынки. Кричат, бегают с подносами и меню.
Чашки в форме бочонков. Чай необычный. Ржаной, поясняет Ли Мэй.
Я уплетаю курицу-карри. Ли Мэй почти ничего не ест. Локти на столе, подбородок на пальцах. Смотрит на меня. Губы её заметно припухшие. Она улыбается.
Когда мы спускаемся вниз, останавливает меня на лестнице и шепчет в ухо:
- Я до сих пор чувствую тебя... там...
Целую её.
- Уо ай ни... – говорю ей негромко.
- Я тоже тебя люблю... – отвечает она по-английски.
Лестница узкая. Несколькими ступенями ниже терпеливо стоит несколько человек.
Когда мы проходим мимо, нас с любопытством разглядывают.


...В клубе темно и тесно. Я сижу у стойки бара. В руке тяжёлый стакан. Тают кубики льда. Приторная ром-кола. Закуриваю, чтобы заглушить вкус.
Громкая музыка. Вспышки. Мерцание. Лучи лазеров.
Танцующие вскидывают руки.
Я замечаю в толпе Ли Мэй. Она приглашающе машет. Качаю головой.
Долбит сумасшедшее китайское техно.
Заказываю две текилы. Удивляюсь, как бармен может слышать и понимать меня.
Стробоскоп выхватывает из темноты движения тонкой знакомой фигуры. Я неподвижно сижу на табурете.
Тоскливо и пронзительно сознаю вдруг свою угловатость, тяжесть.
Мы - герои картины «Девочка на шаре». Современный вариант.

Текилу она пьет мелкими глотками. Старается не морщиться.
Народу прибывает. Душно и шумно.
Я тяну Ли Мэй к выходу.
Мы целуемся у высокой ограды клуба. На небе почти полная луна, лишь самый край чуть размыт, будто в дымке. Веер пальмовых листьев над нами.
- Хэло-хэло! – кричат нам проезжающие велорикши.
Лимонный вкус поцелуя.
Обнявшись, идем по ночной улице.

...В холле гостиницы большой аквариум. Бегут вверх пузырьки воздуха. Золотые рыбки лениво шевелят хвостами. Прильнув плоским брюхом к стеклу, двигает ртом маленький анциструс.
Я сижу на низком кожаном диване и курю.
Голова Ли Мэй у меня на коленях. Ноги она поджала. Свободной рукой я играю её волосами. Ли Мэй трётся щекой о ткань моих джинсов. Похожа на кошку. Нет. На уставшего ребёнка.
Я старше ровно в два раза.
Наклоняюсь . Почти по-отечески целую в висок.
- Уо ай ни...
Мы встаём и идём к лифту.


...Шторы плотно задёрнуты. Кондиционер тихо гудит. Одежда опять кучей, на кресле. Где-то в ногах кровати - влажное полотенце.
Вкрадчивый свет торшера. Ли Мэй лежит на животе. Её кожа кажется совсем смуглой.
Я целую её спину. Потом ягодицы. Чувствую, как она стесняется и напрягает их.
Ящерицей выворачивается, выскальзывает. Скрывается в душе.
Стенка душевой в полуметре от кровати. Полупрозрачна, матово-белая.
Я слушаю шум воды и наблюдаю за силуэтом Ли Мэй.
Веки мои тяжелеют...
...Открываю глаза.
Её лицо надо мной. Влажная чёлка. Тёмный блеск глаз.
Прикладывает палец к губам.
В её руке фломастер.
Она устраивается поудобнее и что-то пишет на моей груди. Я смотрю на её лицо. Лицо прилежной ученицы.
- Что ты пишешь?
Снова палец у губ, уже - моих.
Когда она заканчивает, сажусь на кровати и смотрю на грудь.
Четыре столбика иероглифов.
- Это древнекитайские стихи о любви,- говорит Ли Мэй. – Я учила их еще в школе. Не на уроке. Сама.
Она читает мне по-китайски.
Я не понимаю ни слова.
Она переводит.
Стихи о том, как дочка бога полюбила смертного.
- Хотя они совсем разные, это не преграда для любви... – говорит она.
Притягиваю её за бёдра к себе...


...Утро. Снова солнце.
Я завтракаю лапшой с говядиной. Ли Мэй опять ничего не ест.
- Ты не китаянка, - говорю ей.
- Почему?
- Китаянки любят поесть. Любая ваша девушка может съесть больше, чем я.
Смеётся:
- Теперь ты понял, что я – не «любая».
- Да. Ты – небожительница.
Кроме нас в забегаловке никого нет. Лишь за столиком возле кухни сидит лаобань. Курит и читает газету.
Стеклянные двери распахнуты. Вереница туристов проходит по улице. В квартале от нас- Сад скромного чиновника. Главная достопримечательность города.

Расплачиваемся и выходим. Узкая мостовая. Беленые стены. Ряды сувенирных магазинов.
- Знаешь, что это? – показывает она.- Это «ду доу». Закрывает только грудь и живот. Старинная ночная одежда женщин.
Разглядываю манекены. Похоже на маленький фартук. Шёлк. Красивая вышивка. Сзади лишь две завязочки.
Продавец оживляется. Отставляет термос.
Начинаем торговаться. Продавец жестикулирует – кивает на Ли Мэй, показывает большой палец, дёргает короткие подолы ночнушек на манекенах. Ли Мэй хихикает. Прикрывает рукой лицо и отходит.
Рядом останавливается группа китайских туристов. Прислушиваются к торгу. Обсуждают меня, Ли Мэй, «ду доу», цены.
Я подхожу к Ли Мэй, победно размахивая пакетом.
- Хочу тебя сегодня в этой одежде.
Не обращая внимания на туристов, целуемся посреди улицы.

Сад чиновника еще не открыт, но перед воротами уже толпа. Гиды неприятными голосами что-то кричат. Гомонят туристы.
Мы разворачиваемся и идём вдоль канала.
За нами увязывается плотный мужичок – китайский колобок в пиджаке. Ёжик волос и хитрые щелки глаз. Сует в руки какие-то фото и проспекты.Предлагает прокатится по каналу. На этот раз торгуется Ли Мэй.
Нас всё равно обманывают – когда мы садимся под навес, завышают цену. Расчет верен – не каждый полезет обратно. Тем более с девушкой. Ли Мэй недовольна. По-китайски она говорит будто другим голосом – громче, с резкими нотками.
Сую колобку-хитровану деньги. Глажу Ли Мэй по колену.
Отчаливаем.
В гондоле только мы и старик-гондольер. Он опрятно одет. Стоит за веслом. Вода канала зелёно-коричневая. Множество каменных мостиков. Сырой кирпич фундаментов. Узкие окна, потемневшие ступеньки к воде, сливные желобы. Некоторые деревья растут прямо из стен домов.
Под особо низкими мостиками старик присаживается на палубу. За его ухом сигарета.
Я пробую поцеловать Ли Мэй, но она шепчет, что стесняется старика. Тот что-то рассказывает. Я почти не понимаю, и Ли Мэй переводит. Старик показывает на мосты, на торчащие из стен канала крюки, на бывший рынок-пристань. Говорит, что лет двадцать назад воду из канала можно было пить.
- Он предлагает спеть нам. За тридцать юаней, - говорит Ли Мэй.
- Пусть поёт. Но потом я спою ему по-русски. За пятьдесят.
Она переводит. Старик смеётся.
Песня китайского гондольера похожа на выкрики и возгласы сожаления. Мы плывём по солнечным бликам. Тихие всплески воды. По крыше шелестят ветви ив.
На коленях Ли Мэй пакет с «ду доу». Я рассказываю ей о длинных русских ночных рубашках. Мы смеёмся.
Пока старик рассказывает о каком-то колоколе на башне и тычет в него пальцем, я беру руки Ли Мэй и целую её пальцы.

Просим высадить нас у ступенек-причала. Наверху – кафе. Прямо из воды лестница ведет на маленькую площадку. Несколько столиков. Кривоватое деревце. Розовые кусты. С одной стороны – вода канала, с другой – белая изгородь. За ней – тихая улочка.
Из крытой пристройки выходит заспанная хозяйка, молодая, коренастая.
Мы заказывает кофе и пиццу.
Я закуриваю. Наблюдаю за сидящим на другом берегу стариком. Он что-то стирает прямо в реке. Рядом с ним пластиковый таз с бельём. По воде плывут мыльные разводы.
Словно ожившая женская муфта, вдоль берега носится маленькая толстая собачка.
Два карапуза в толстых куртках, но с голыми задницами, бегают за ней.
- Ты знаешь... – говорю я. – Не хочу ни Тигриных холмов, ни садов всяких. Давай просто походим. Там, где обычная жизнь.
Ли Мэй кивает, осторожно кусая горячий кусок пиццы.
Неожиданно спрашиваю:
- Хочешь, я почитаю тебе стихи?
- Русские?
- Да.
Она откладывает пиццу. Вытирает губы салфеткой. На лице – внимание и любопытство.
- Я их учил, когда ещё и не думал, что окажусь здесь. Ну, слушай.

«И вот мне приснилось, что сердце моё не болит.
Оно – колокольчик фарфоровый, в жёлтом Китае...»

Она вслушивается в незнакомую речь. Впервые слышит, как я говорю на своём языке. Беззвучно пытается повторять за мной, шевеля губами.
И вдруг... Странно. Такое бывает только в кино или книжках. Когда я заканчиваю читать, на самом деле откуда-то доносится тихий звон.
Доннннн... – прокатывается он над водой. Доннннн...
И смолкает.
Поражённый, я пытаюсь перевести Ли Мэй стихотворение. Рассказываю про странное совпадение.
Она ничего не слышала.
- Помнишь, на одном из каналов... Мы проплывали... Там башня с колоколом...- говорю я. – Может, в него и звонили...
Она отрицательно машет ладонями:
- Он ненастоящий. Я тебе забыла перевести. Он из пластика.
- Зачем же он висит там? – изумляюсь я.
Она пожимает плечами.

Я рассказываю ей о русских «царях» - пушке и колоколе. Говорю, что они тоже не стреляют и не звонят.
- Видишь, и китайцы, и русские любят бесполезные вещи.
Мы едим.

- Кто написал эти стихи? – спрашивает она.
- Один хороший поэт. Он никогда не был в Китае.
- Поэту не обязательно где-то быть. Ему обязательно чувствовать.
По каналу проплывают две лодки, одна за другой. В каждой сидит несколько человек. Туристы-китайцы. Замечают нас. Оживляются, фотографируют. «Вайго жень!» - показывает на меня толстая девочка.
Усмехаюсь. Отворачиваюсь от реки.
- Иногда я чувствую себя обезьяной..
Ли Мэй сознаётся, что устала от взглядов. Когда мы вместе, нас всегда разглядывают. Бесцеремонно, как в зоопарке. До встречи со мной она о таком не подозревала.
- Это ужасно...
Соглашаюсь:
- Я поначалу ругался и показывал палец. Сейчас привык. Почти. Теперь привыкай ты.
Расплачиваемся. Выходим из кафе. Я фотографирую вывеску. Смешные иероглифы – как распахнутые глаза и длинные ресницы на детских рисунках.
В обнимку идём вдоль канала.
Из спрятанных в траве динамиков слышна опера. Женский голос хнычет и ругается. Поёт. Ему отвечает мужской, скачками тембра. Гремят маленькие тарелки. Ноют струны.
Я смеюсь и пробую подражать пению. Нарочито высоким голосом завываю бессмыслицу. Ли Мэй шутливо грозит пальцем. Закрывает мне рот ладонью.
Мимо нас проносятся ездоки на электровелосипедах. Почти бесшумные, мчатся по тротуару. Мы едва успеваем увернуться.
Сувенирные лавки. Платки, вазы, мелкие будды, расписной шёлк, наборы палочек для еды, книжечки с портретом Мао на обложке. Пакеты с сушеными закусками, чаем, благовониями.
Две девушки-художницы рисуют в альбомах.
Перебирая в руке два серебристых шара – я слышу их тихое постукивание и треньканье – ковыляет старичок в синем халате поверх куртки.
На мостике стоит ряженая пара. Молодожёны. На невесте розовое платье. В руках бамбуковый зонтик. Жених в чёрном смокинге. Рядом суетятся фотограф и ассистенты. Лица молодых устало-раздражённые. У невесты белое лицо и огромные накладные ресницы. Синие тени на веках.
- Как панда... – смеётся Ли Мэй.
Когда пара сходит с мостика, невеста подбирает подол платья. Я вижу синие джинсы и белые кроссовки.

Мы сворачиваем в узкий переулок. Серые стены одноэтажных домов. Деревянные пристройки второго этажа, похожие на дачную веранду. Проехавший мтоциклист оставляет за собой матовую дымку пыли. Колодцы у домов – будто надгробия. Каменный постамент, сверху узкая дыра. Худая женщина вытягивает ведро, перехватывая руками верёвку.
Сушится на солнце бельё. Греются в шезлонгах старики – в вязаных шапочках, тёмных пуховиках. Играют в мадзян.
Осторожно крадётся вдоль стены худющая кошка.
Переулок выводит к длинной улице. Те же стены и домики. Вместо асфальта – булыжник. Лишь чуть поодаль видна высокая черепичная крыша, ворота и красное полотнище на флагштоке.
- Это тюрьма, - объясняет Ли Мэй.
Подходим ближе. Я лезу за фотоаппаратом, но замечаю идущих солдат. Их трое. Сбоку, с любопытством поглядывая на нас, шагает офицер. Солдаты делают отрешенные лица. Исполняют воинский долг.
Когда они проходят и скрываются за углом высокого забора, я достаю фотоаппарат и делаю несколько снимков.
На застеклённой вышке, метрах в пятидесяти, открывается окно. Человек в фуражке смотрит прямо на нас и что-то кричит в телефонную трубку.
Я хватаю Ли Мэй за руку и мы бежим в переулок, из которого только что вышли. Старики в шезлонгах оживляются, показывают на нас пальцами.
Мы смеёмся.

Петляя по улочкам, мы вдруг попадаем на местный «птичий рынок». Горшочки, кадушки, ящики с землёй. Рассада, побеги, мелкие кустики и целые деревья. Клетки с голубями. Собачьи и кошачьи вольеры. В большом красном манеже сидит щенок чау-чау. Огромный попугай держит в лапе кусок яблока и ковыряет его клювом. Мешки с собачьим кормом. Целые ряды аквариумов и банок с рыбами.
Рыбы напоминают мне о гостинице.
Спрашиваем дорогу у продавцов.
Через несколько кварталов выходим на знакомую уже пешеходную улицу. Сплошной поток людей. Вспоминаю Москву, час пик, подступы к эскалатору.
Ли Мэй жалуется на усталость. Мои ноги тоже гудят.
В «Макдоналдсе» мы покупаем бургеры на ужин.
Сквозь толпу пробираемся в сторону нашей гостиницы.
В холле прохадно и сумрачно после залитой слнцем улицы.
Мягко звякает лифт.

Весь вечер и вся ночь наши.

В номере убрано. Окно распахнуто. С улицы долетают звуки и запахи туристского центра.
Ли Мэй сбрасывает обувь. Расстилает кровать.
Я закрываю окно.
В этот раз каждый из нас раздевается сам. Ли Мэй вешавает вещи на спинку стула. Юркает под одеяло. Накрывается с головой.
- Ты забыла... – тяну одеяло на себя.
Протягиваю пакет.
- Я стесняюсь.. – говорит она. – Не смотри, пока не надену.
Сидя к ней спиной, прислушиваюсь к шорохам.
- Можно...
Она стоит на кровати.
«Ду доу» едва доходит до пупка.
Ли Мэй смущается. Одну руку держит у лица, другую опустила вниз.
- Покажи мне себя, - прошу. - Хочу рассмотреть тебя...
Поднимает руки вверх, поворачивается на цыпочках, пританцовывая.
«Девочка на шаре», - вновь думаю я.
Там, за синими шторами, догорает день.
Слышно, как катит по коридору свою тележку горничная.
Подвигаюсь к Ли Мэй. Утыкаюсь лицом в её теплый живот...


...Я просыпаюсь раньше неё. Она спит, обняв подушку.
Мне что-то снилось, но я не могу вспомнить. Лишь чувствую, как исчезают ломкие, неуловимые образы сна.
Сегодня мы возвращаемся в Шанхай.
Я встаю, подхожу к окну. Стараясь не шуметь, раздвигаю шторы. Черепичная крыша храма под ярким весенним небом. Приоткрываю раму окна. Закуриваю.
Тянет утренней прохладой.
Я без одежды. На моей груди еще видны бледные следы иероглифов.
Оборачиваюсь на шорох. Ли Мэй лежит на спине. Глаза её закрыты. Но она улыбается. На ней купленная вчера рубашка.
Я смотрю на Ли Мэй. На выскользнувшую из-под красного шёлка грудь. На плоский, цвета чайной розы, живот. Узкий треугольник волос, тонкие сильные ноги, по-детски нежные, трогательные пятки.
Она знает, что я смотрю на неё. Чуть подбирает ноги. Разводит бёдра.
Я тушу сигарету...


...Стою под горячими струями душа в блаженном бессилии. Вода стекает с груди, смывая остатки стихов. Ли Мэй растирает по моей спине мыльную пену...
- Не хочу уезжать...
В ванной мои слова звучат гулко, несмотря на шум воды.
Ли Мэй прижимается ко мне сзади. Обнимает.
До двенадцати надо освободить номер.
Обратный билет у нас на час двадцать пять...


Она предлагает посмотреть храм, что напротив. Собираем вещи.
Стойка ресепшен. Сдаём карточку-ключ.
Ненужные квитанции выбрасываю в урну.
Закидываю рюкзаки на плечо. Выходим.
Мимо гостиницы строем пробегает человек двадцать. Парни и девушки, в джинсах и ветровках. Бегут неуклюже, с ленцой. Рядом со строем семенит молодой мужчина. Костюм, галстук. Выкрикивает речёвку. Бегущие подхватывают.
Прикладываю руку к козырьку бейсболки:
- Здравствуйте, товарищи! – зычно кричу по-русски.
Удивлёные пятна раскрасневшихся лиц. Сбиваются с ритма. Едва не налетают друг на друга. Бегут дальше, оглядываясь.
- Это продавцы из супермаркета, - объясняет Ли Мэй. – Не в каждом, конечно, но бывает такое. Для здоровья и коллективного духа.
В Шанхае подобного не видел ни разу.
Переходим улицу. Ли Мэй берёт меня под руку. Её волосы снова собраны в хвост. Смешная пчела заняла своё место.
Высокие ворота. Мощёная площадь перед храмом. Скамейки, деревья. Лотки с варёной кукурузой. Дворники в светло-синих комбинезонах. Пахнет дымом.
Храм очень прост внешне. Высокая крыша. Жёлтые стены. Перед входом – огромная чёрная урна. Пара застекленных беседок, с символами «инь-янь». Сквозь стекло видны огоньки.
Слабый ветер тащит дым от горящих палочек на площадь. Китайцы сжигают целые пучки в похожих на лодку курильницах.
Ли Мэй хочет зайти внутрь храма.
Я отказываюсь.
- Я и в русской церкви ни разу не был. Ты иди, если хочешь.
Она кивает и идёт к ступенькам.
Выхожу за ворота.
Замечаю стаю голубей. Делает круг над кварталом.
На площади длинные тени.
За листвой деревьев видна наша гостиница.
Хочется остаться здесь. На неделю. На пару дней. Хотя бы до вечера... Взмыть над городом вместе с голубями, увидеть блеск солнца в сетке каналов, крыши пагод, листву садов, праздные толпы пешеходов, снова услышать летящую от воды песню гондольера и – кто знает – вновь услышать тихий, загодочный звон.
Я смотрю в сторону храма и вижу Ли Мэй.
Она держит в руках дымящий пучок палочек. Подносит его ко лбу. Кладет в огонь.
О чём она молится, я не знаю.

— Кирзач , 26.03.2009
И скачют лягушки за мной по пятамм...
Аватара пользователя
Mikle
Радость и основа
 
Сообщения: 5206
Зарегистрирован: Чт авг 09, 2007 20:44 pm

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Mikle » Вс май 01, 2016 23:03 pm

И скачют лягушки за мной по пятамм...
Аватара пользователя
Mikle
Радость и основа
 
Сообщения: 5206
Зарегистрирован: Чт авг 09, 2007 20:44 pm

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Teddy » Пн май 02, 2016 1:15 am

Когда б не явный след Ремарка, остался бы тот же Шанхай, что в начале темы и плюс бухалово лаовая среди чужих. :D :D :D ( Кто не в теме - "Шанхай. Любовь подонка")

Знаешь, на свете белом, столько всего, всего,

Пейзажей невиданных, чудных.

Но жажду я лишь одного –

Любовника, не из занудных .

Джони Митчелл

http://www.rulit.me/books/kroshka-iz-sh ... 673-1.html

Книга в Китае запрещена за "декадентство и раболепие перед западной культурой", остатки тиража были сожжены, издательство закрыто. Китай...
Аватара пользователя
Teddy
Радость и основа
 
Сообщения: 6333
Зарегистрирован: Пн окт 14, 2013 1:21 am

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Mikle » Пн май 02, 2016 2:18 am

Teddy писал(а):
Знаешь, на свете белом, столько всего, всего,

Пейзажей невиданных, чудных.

Но жажду я лишь одного –

Любовника, не из занудных .


Мы за баром сидим в Барселоне и пьём
виски, содой изрядно разбавленное...

Ну-ка, бармен, что там стоит - кальвадос?
Дай-ка мне. Я читал у Ремарка...
Он, с улыбкой прослушав фразу мою,
проявляет усердье и живость.
Кальвадос для познания жизни я пью -
самогонкой шибает жидкость!
:D :D :D
И скачют лягушки за мной по пятамм...
Аватара пользователя
Mikle
Радость и основа
 
Сообщения: 5206
Зарегистрирован: Чт авг 09, 2007 20:44 pm

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Mikle » Пн май 02, 2016 4:15 am

В метро, кстати, написано правильно – «Mind your head».
А тут «Don’t bump!»
Хотя и так ведь тоже можно. Как это перевести?
Почему-то кроме «Не ёбнись!» ничего в голову не приходит.
А вот китайская письменность и впрямь поэтична. Помните ту нашу тётку, с «дёшево» и «вкусно» на титьках? Ведь она была права. Взять хотя бы слово «осторожно». Два иероглифа. «Сяо» - значит «маленький», похож на полураскрытый зонтик, и «синь» - «сердце», чем-то смахивает на монтировку и три капли крови вокруг неё. Может, особой поэтики в моём описании иероглифов нет, но вдумайтесь в смысл – «маленькое сердце».
Лас – а мы общаемся с ним по-английски, объяснил это так – «don’t be so brave, have a small heart».
Умерь свой пыл.



Когда сидишь один в китайском ресторане, с его шумными компаниями, крутящимися блюдами в центре стола, крикливыми фувуюанями–официантками, орущим телевизором и звоном посуды – чувствуешь себя не в своей тарелке. Да еще если учесть, что рожа твоя выделяется на общем фоне точно красная задница у обезьяны. И хотя никто и никогда тебя не напряжёт сакраментальным «зачем ты сбрил усы, дурик» и не съездит бутылкой по башке – всё равно неуютно.
Одиноко.
Можно, конечно, быстро залиться пивом. Я так и делаю обычно.
Именно для одиночек и придуманы «KFC» и «Макдоналдс».

Это замечательные места. Оазисы для никчёмных людей. Я обожаю ходить туда. Меня всегда мучает изжога после, но я туда хожу. Там-то можно сидеть одному, жевать свой бюргер и пялиться в окно.

Заведения типа «Макдональдса» в Китае к сети «быстрого питания» отношения не имеют. Нарушен самый главный принцип – «быстро взял, быстро съел и ушёл». Хотя персонал обычно работает в хорошем темпе. Но вот клиенты – особая песня. Сидят подолгу, едят не спеша. Часто просто спят за столиками. В жару там народ отдыхает в прохладе. Школьники собираются человек по десять-пятнадцать и делают уроки. Один со страдальческим выражением лица что-то пишет, решает, остальные тупо переписывают друг у друга. Зимой, когда дома промерзают, в «бигмачной» любят собираться пенсионеры из соседних домов, посидеть в дармовом тепле, пообщаться. Они ничего не заказывают, но их не гонят. Наоборот, могут предложить им стакан горячей воды.

В таких местах есть и существенный недостаток – нельзя курить и не продаётся спиртное.

Ресторан я выбираю самый заурядный. Без пафоса. Как выбрать хороший? Просто пойти туда, где больше всего народу. Рядом может быть еще несколько ресторанов – совершенно пустых. Они тоже заполнятся в обеденное время до отказа. Народу много ведь. Но надо прийти чуть раньше и пойти в тот, где уже сидят люди. Китайцы могут не разбираться во многом, делать некачественные товары, откровенно халтурить, но уж в еде – они спецы первоклассные. Раз все идут имено в этот ресторан, значит, неспроста.

Две девчонки в длинных красных платьях с разрезами по бокам стоят на входе.
- Хуаньин Гуанлин! – кричат они мне. Точь в точь как те, что звали подстричься.
Пожрать и в самом деле не мешало бы. «Байдзю» натощак - не самая правильная мысль.
Девчонки распахивают дверь. Вхожу в прохладу, нет – холод – зала.
Стойка с кассой и непременной пучеглазой киской, помахивающей лапой. Такие штуки продаются повсюду – похожи на наши киски-копилки, только золотистого цвета. Одна лапа приподнята и качается вверх-вниз. Их ставят в магазинах, ресторанах и частных конторах для привлечения успеха. Сама по себе кошка может не справиться с такой важной задачей, и в помощь ей устанавливают будду – или лысого и толстого, или воинственного, в доспехах и с копьём.

Народу пока ещё немного – занято несколько столиков у окна и один большой, круглый, в глубине зала. Там сидит компания мужиков в тёмных пиджаках и две тётки лет сорока, с начёсами и блузках с блёстками. В центре стола, на стеклянной подставке, клубится паром здоровенная кастрюля. Вокруг неё куча тарелок с закусками. Самый старший из мужиков - плешивый и очкастый, очевидно, лаобань – листает меню и комментирует его. Вся компания дружно, корпоративно смеётся.

Коротышка-официантка, на вид совсем подросток еще, пытается усадить меня за столик для двоих. Ряд таких столиков идёт вдоль боковых стен. Мотаю головой и усаживаюсь за свободный столик у окна, на четверых. Выкладываю на стол пачку «Шанхая», закуриваю. Девчонка приносит меню. Картинок в нём нет. Но не беда – я давно питаюсь одним и тем же. Всё равно в каждом ресторане готовят по-разному.
- Пива, два, холодных, «Сантори», сейчас, - говорю девчонке.
Кивает, записывает в блокнотик.
- Сейчас! Пива – сейчас! – повторяю ей.
Почему-то всегда разговариваю с официантками вот так – на манер Терминатора.

Девчонка кричит громким и неприятным голосом копошащимся у задней двери другим официанткам. Одна из них идёт к холодильнику.
Приносят пиво.
Раньше я пробовал научиться пить его из стаканчиков. Но вот в чём проблема – или пиво пить, или постоянно его наливать в эти стаканчики, граммов на сто восемьдесят. Поэтому пью всегда из горла. Да и как эти стаканчики мыли, мне неизвестно. Но могу догадаться.
Меню откладываю в сторону и спрашиваю официантку, стараясь произносить с правильными тонами:
- Тебань нюжоу йо-мэйо?

Вкусная вещь – мясо на горячей сковородке. Да к тому же не осточертевшая свинина, а говядина. Нежная, сочная, с грибами. Сковородка – больше напоминающая плоскую утятницу – приносится накрытая крышкой. Под крышкой всё бурлит, шипит, шкворчит и булькает. Надо выждать минуту-другую. Снимается крышка – к потолку взвивается столб пара. Масло ещё пузырится, но мясо уже можно есть. Иногда, когда при мне это блюдо пробует кто-нибудь из лаоваев в первый раз и удивляется особой мягкости мяса, я рассказываю способ приготовления. Чтобы добиться такого качества, повар держит во рту нарезанные ломтики, где-то с полчаса. Не жуёт, а именно держит, смачивая слюной. Мясо подвергается обработке ферментами, размягчается. Потом только его жарят. Но в ресторане одному повару с этим не справиться. На кухне есть специально обученные люди – вся их работа в том, чтобы держать во рту мясо и сплевывать его на сковороду.

Вид слушателей-едоков меня всегда веселит. Замершие в руках палочки, приоткрытые рты с недожёванным мясом. А чего стоит взгляд... Такой, наверное, бывает у ребёнка, если купить ему игрушку, которую он просил, и на глзах у него же её разломать.

По секрету скажу – всё это чушь, конечно. Никто мясо во рту не держит. Но лучше вам всё равно не знать, почему оно такое мягкое. Вкусное – и хорошо, кушайте. Не пожалеете.

- Йо дэ, йо дэ! – кивает официантка.
Это хорошо, что говядина есть. К ней я заказываю «гумбаоцзидин» - мелко порубленное мясо курицы с арахисом. На Хайнане это готовят отвратно – с куриной кожей, да ещё крошат туда огурцы. На Хайнане вообще готовят ужасно, особенно – для туристов. В шанхайском «гумбаочиди» важен соус, кисло-сладкий, как и положено. И в меру перца.
- Да, и еще вот что... – говорю с деланным раздумьем. – Флакончик «байдзю» принесите. Один. Для начала.
Приносят флакончик. Скручиваю пробку, выливаю в стакан для пива. Сто пятьдесят граммов.
- Ганбэй! – говорю сам себе.

Замахиваю стакан. Будто ком влажных салфеток проглотил. Прикладываюсь к пивной бутылке.
Интересное чувство. Обжигающая водка и ледяное пиво играют вдогонки внутри организма.
Они сошлись, вода и пламень.
Образовавшийся пар расползается по жилам, обволакивает, сочится невидимым маревом сквозь поры кожи. Мне даже кажется, что вокруг моей головы образуется подобие нимба.
Желудок несколько раз прыгает, но смиряется. Глаза слезятся. Вытираю их салфеткой и замечаю, что на меня смотрит вся компания за круглым столом и парень со страшной очкастой девкой с соседнего столика. Плюс несколько официанток у стойки.

Да, ребятки. Вот на таком топливе я и работаю.

Неожиданно я громко и протяжно рыгаю. Желудок опять дёргается, но я еще раз прикладываюсь к «Сантори».
Лаобань в компании за круглым столом показывает мне большой палец. Лицо его восхищенно-недоверчивое, как у третьеклассника, разглядывающего Деда Мороза.
Остальные кивают, о чём-то лопочут и возвращаются к еде. Кастрюля уже убрана. Официантки приносят всё новые и новые тарелки. Половина стола завалена объедками и выпавшими из блюд кусками.
По европейским меркам едят китайцы неаккуратно. Это еще мягко сказано – неаккуратно. Почти все поголовно чавкают, сплёвывают кости и хрящи на стол или пол. Рыгают, ковыряются в зубах, разбрасывая зубочистки. Плюются и пердят. Курят как заведённые. Объевшись, блюют без смущения.
Рафинированные лаоваи морщатся и делают вид, что не видят.
Так когда-то делал и я.

Теперь я делаю всё то же самое, что и местные. Разве что не чавкаю – просто не вижу в этом смысла. А всё остальное – не грубость и не бескультурье. Максимальная приближённость к собственному удобству, только и всего. Нет даже правила, как держать палочки – как хочешь, так и держи. Как хочешь, так и ешь. Главное – ешь. Много ешь. Шумно и весело. И делай это удобно.
Европеец держит в левой руке вилку, правой отрезает ножом от мяса кусочек, отправляет в рот и промакивает губы салфеткой. Американец поступает рациональнее – держа приборы на европейский манер, нарезает весь кусок мяса на мелкие, откладывает нож, берёт вилку поудобнее, в правую руку, и с аппетитом ест. Китаец намного практичнее их обоих – он поручает нарезку повару. А потом ест в своё удовольствие, причмокивая, порыгивая, и разбрасывая всё по столу.

Что за блюда у лаобаня и его компании, мне не видно. Зато я вижу, что они пьют. Классика жанра – красное вино, кажется, «Династия», по франзузской лицензии делается. Это вино они пьют вперемежку со спрайтом. Разбавляют прямо в стакане, кричат: «Ганбэй!» и выпивают. Вина немного, пара бутылок на всех. Всё же ещё не вечер. Но со спрайтом на каждого получится по стакану-другому. Без всяких заморочек, что под вино есть. Сладкая свинина, острая говядина, пресные креветки, вареная рыба и жареная утка – всё одинаково хорошо и вкусно. Фруктовый салат – яблоко, киви, банан – всё это полито майонезом. Свежие огурцы в арахисовом соусе, огурцы жареные с чесноком, огурцы черт знает с чем ещё....

Мне приносят еду.
Есть много вещей, которых трудно добиться от китайцев. В еде - чтобы не клали лёд в стакан с колой в «Макдональдсе» и чтобы принесли рис сразу, к основным блюдам в ресторане. Как бы настойчиво это не говорить, сколько бы не повторять. Лёд всё равно положат, а рис принесут в самом конце.
- Мифань! Сендзай, мифань! – говорю официантке. – Рис, сейчас! Принесите рис! Сейчас!
Кивает и пробегает мимо.
Раз на третий рис всё же приносят. Принимаюсь за еду.
Всё очень горячее, сочится и пышет. Хорошо, что в зале вовсю работает кондиционер. Но еда обжигает, поэтому заказываю еще пару «Сантори» на запивку.
Пока уплетаю действительно вкусное «тхебань нюжоу», вспоминаю один случай.

Был у нас ужин-знакомство. В начале каждого учебного года такой организуют для преподавателей-иностранцев.
Шикарный ресторан. Зал оформлен в китайском понимании слова «роскошь» - красная парча, золотые шнуры и кисти, позолоченные кривые ножки тяжёлых стульев, посуда золотого цвета, пурпурные скатерти.
Беседовал с соседками по столу – новозеландкой и американкой. Молодые девчонки, только закончили колледж и приехали в Китай. Спрашивали меня, что я могу им рассказать «эбаут чайниз калчер». Лучились желанием узнать и впитать.
«Я свою-то, рашен калчер, и то плохо знаю... А уж китайскую... Жизни не хватит, чтоб узнать», - махнул рукой тогда.
«Как же так?!» - удивились. «Ведь это безумно интересно!»
Вышли повара и вынесли на огромном блюде лобстера на льду. Поставили в центре стола.
Лобстер был разрублен пополам. Но – живой. Медленно и печально шевелил усами.
«Итс элайв!» - вытаращила глаза американка. «Омайгад! Итс элайв!»
«Конечно, живой. В этом-то весь шик» - я потрогал палочкой одну из суставчатых ног бедолаги. Нога вздрогнула.
«Плиз, донт!» - закричала вдруг новозеландка и принялась в голос рыдать.
Американка схватила салфетку, склонилась под стол и стала как-то подозрительно дёргать плечами.
У организаторов вечера – китайцев – расстерянные лица. Было их жаль. Ребята ведь постарались, от души. Да и блюдо очень дорогое.
- Вэлкам ту Чайна!» - сказал проблевавшейся американке. «Вэлком в настоящую жизнь...»

Хотя что я могу знать о настоящей жизни… Бывшая жена была права, ещё тогда, на Каширке. Я не знаю жизни, не знаю людей. Не знаю себя. Просто плыву по реке событий, отравляя всё вокруг алкогольным выхлопом. Были периоды, когда я пробовал что-то писать. Занимался спортом. Увлекался кино. А теперь я перестал даже читать.
Иногда я пытаюсь трепыхаться, делаю какие-то кажущиеся мне осмысленными поступки, но это лишь осложняет мой дрейф, закручивает в созданных самим же собой водоворотах. Порой пытаюсь понять – что я делаю не так. Почему со мной не уживаются любимые мной люди. Почему я не уживаюсь в любимых мной городах. Взять ту же Инну – ведь трижды пытался склеить разбитое, начать заново. В разных городах и в разное время. Непонятно на что надеясь – на магическое «бог троицу любит» или на смену среды. Но бога нет, это я знаю точно, а среда – её легко изменить. Надо лишь выпить ещё.
Танцуй, танцуй, не останавливайся.
Дэнс, дэнс, дэнс.
Дринк, дринк, дринк.

Эка поволокло… Надо действительно выпить немного, совсем немного.
Подзываю официантку и тычу пальцем в пустой флакончин из-под «байдзю»:
- Ещё один.
Принесённую водку я вновь выливаю в стакан и уже без всяких «ганбеев!» выпиваю. Даже запивка не требуется – так хорошо идёт в этот раз. Может, на меня опять пялится весь ресторан – а народу заметно прибавилось, почти все столы заняты, но я лишь разглядываю свой стол. Серые крошки пепла на скатерти, пара капель тёмного соуса и скомканные салфетки. Закусываю курицей и арахисом, отгребая к краю тарелки крохотные красные колпачки перца – точно так же в армии черенком ложки вытаскивал из каши крысиное дерьмо. Сдаётся, что и меня всё время кто-то отодвигает ad marginem, на задворки, и я не знаю, что с этим поделать. Я ищу свой град Китеж, место, где смогу нормально жить – поняв, что вавилоны, свои или чужие, не про мою честь. Как шарик на резинке, бестолково мечусь туда-сюда, ударяясь и отскакивая, отбивая себе бока. Слева болит сердце, справа – печень. По утрам болит голова. Осталось подцепить какую-нибудь заразу у девок в массажном салоне, и можно размашисто креститься у доктора, показывая свои больные места.

Я изумлённо оглядываюсь на гомонящий зал. Лезу в золотистую пачку за сигаретой.
Вы только полюбуйтесь на меня.
Со стороны, наверное, я здорово походил на замеревшего в анабиозе варана. Этакое бревно непонятного цвета с невыразительными глазками-буркалами, скрытыми под серой плёнкой. Не сразу разобрать - чучело или настоящий. Хотя со мной-то как раз проблем нет – настоящее чучело. И совершенно очевидно, что живое. Потому что только живое чучело может так хотеть ссать.
Вылезаю из-за стола, с ловкостью далеко не вараньей, а скорее, жабьей. Жабы, кстати, или лягушки, я не очень разбираюсь, сидят совсем недалеко от меня в специальном аквариуме, рядом с рыбами и креветками. Проходя мимо них, я вдруг узнаю в одном из земноводных мистера Ву. То же надменное выражение морды и тёмный, непонятный для меня взгляд.
- Зажарьте мне. Вот этого, - тычу пальцем в стекло аквариума.
Стоящая неподалёку официантка подходит.
Повторяю ей, и прошу не ошибиться. Именно вот этого, толстого, и назовите его мистером Ву, прежде чем пожарить.
Конец моей тирады официантка явно не понимает, но мистера Ву извлекают за заднюю ногу из аквариума – мелькают его светлые ляжки - и уносят на кухню. Он пытается извернуться и злобно посмотреть на меня. Я отправляюсь на поиски туалета.

Туалет оказывается на втором этаже.
В мужском две кабинки для «большого дела» и три писсуара.
Одна кабинка пуста – я вижу типичное продолговатое «очко» с несмытой кучкой чьих-то трудов. Во второй – дверь нараспашку – сидит на корточках парень в чёрной футболке и увлечённо тычет в клавиши мобильника.
- Хелло! – взглянув на меня, приветливо говорит парень и возвращается к своему занятию.
- Не отвлекайся, - бурчу ему по-русски.
Это уже мой второй контакт за сегодня с присевшими по нужде людьми.
Отливаю в писсуар.
Выхожу.

Между дверьми мужского и женского туалетов раковина и зеркало над ней.
Перед зеркалом стоит мадам в бриджах и летней курточке. Симпатичная, лет тридцати, с модной до сих пор в Китае причёской «бабетта». Мадам склонилась к зеркалу и выдавливает на носу прыщ.
Терпеливо жду, покачиваясь. Раковина-то одна на всех.
Но мадам слишком занята. Переходит к области лба, придирчиво рассматривая кожу.
- Вы весьма привлекательны! – делаю ей комплимент, по-китайски.
Она поворачивает голову. Презрительно оглядывает меня. Цокая каблуками, уходит. Спускается по лестнице. Оглядывается.

Мою руки и замечаю, что ширинка моя распахнута. Из прорехи грустно выглядывает рисунок на трусах. Блеклое море и чёрные пальмы.. Трусы эти мне купила Инна ещё два года назад, на Хайнане.
Вытерев руки о футболку, застёгиваю ширинку и осторожно спускаюсь по лестнице. Перекрытия низкие. Об этом предупреждает табличка. «Сяо синь». Есть и английский перевод. Если с первым всё ясно – «Осторожно», то второе – местная экзотика. «Чинглиш» - китайский английский. Умельцев и специалистов хоть отбавляй. Одни делают русское меню в моей «Нокле», другие пишут по-английски в ресторане.
В метро, кстати, написано правильно – «Mind your head».
А тут «Don’t bump!»
Хотя и так ведь тоже можно. Как это перевести?
Почему-то кроме «Не ёбнись!» ничего в голову не приходит.
А вот китайская письменность и впрямь поэтична. Помните ту нашу тётку, с «дёшево» и «вкусно» на титьках? Ведь она была права. Взять хотя бы слово «осторожно». Два иероглифа. «Сяо» - значит «маленький», похож на полураскрытый зонтик, и «синь» - «сердце», чем-то смахивает на монтировку и три капли крови вокруг неё. Может, особой поэтики в моём описании иероглифов нет, но вдумайтесь в смысл – «маленькое сердце».
Лас – а мы общаемся с ним по-английски, объяснил это так – «don’t be so brave, have a small heart».
Умерь свой пыл.
Имей маленькое сердце
Мое сердце большое.
Когда я напиваюсь, оно почти не болит. До самого утра.

— Кирзач , 18.12.2008
И скачют лягушки за мной по пятамм...
Аватара пользователя
Mikle
Радость и основа
 
Сообщения: 5206
Зарегистрирован: Чт авг 09, 2007 20:44 pm

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Teddy » Пн май 02, 2016 12:11 pm

妇女! :D :D :D

Китайское 38 Марта

Изображение


http://sinocom.ru/blog/kitajskoe-38-marta/
Аватара пользователя
Teddy
Радость и основа
 
Сообщения: 6333
Зарегистрирован: Пн окт 14, 2013 1:21 am

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Mikle » Вт май 03, 2016 11:39 am

Последний раз общался с китайцем этой зимой. В Москве...
Собачка на молнии сапога отлетела, а у них в торговом представительстве комната метров в 25 всякими молниями, замочками, собачками под завязку набита (как у Мастера ключей В "Матрице")))
Принес -показал.
-Сто лублей, - говорит. Мандарин недоделаный!
- Ну давай, *вно вопрос, - отвечаю.
Где-то с полчаса он и я шарили по разным коробочкам, мешочкам, пакетикам... И каждый раз, когда находился замочек подходящий китаёза долго, ломанно и путанно объяснял, что это абсолютно не тот что требуется: внешний вместо внутреннего, шаг молнии чуть отличается, текстильный, а нужен кожанный и т.д... тысяци прицин!
В конце-концов мне это надоело и я послал мандрина подальше, он минут пять еще рассыпался в сожалениях.
(Замок я кстати заменил: парень на дмитровском рынке пару секунд покопавшись в коробке с 20-30 замками за двадцать рублей ловко выдернул старый замок и с помощью пасатижей приделал мне новый. До сих пор работает)))
Вот я и думаю: Что этто было??
Для чего этот странный мандарин утащил полчаса из моей жизни??
Иль он мне что-то подарил? Только я не могу этто никак понять?? :D :D :D
И скачют лягушки за мной по пятамм...
Аватара пользователя
Mikle
Радость и основа
 
Сообщения: 5206
Зарегистрирован: Чт авг 09, 2007 20:44 pm

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Teddy » Вт май 03, 2016 12:28 pm

Ежели у него не было таких ногтей и супчиком из ласточкиных гнёзд не угостил, то не мандарин, а чёрте кто .
Изображение
Аватара пользователя
Teddy
Радость и основа
 
Сообщения: 6333
Зарегистрирован: Пн окт 14, 2013 1:21 am

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Mikle » Вт май 03, 2016 12:43 pm

Еслиб он отправился ещё и ласточек ловить!
Нет. Такого жестогкого урока я бы не перенёс!!
И скачют лягушки за мной по пятамм...
Аватара пользователя
Mikle
Радость и основа
 
Сообщения: 5206
Зарегистрирован: Чт авг 09, 2007 20:44 pm

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Teddy » Ср июн 15, 2016 14:15 pm

phpBB [video]
Аватара пользователя
Teddy
Радость и основа
 
Сообщения: 6333
Зарегистрирован: Пн окт 14, 2013 1:21 am

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Teddy » Сб июн 18, 2016 15:00 pm

phpBB [video]
Аватара пользователя
Teddy
Радость и основа
 
Сообщения: 6333
Зарегистрирован: Пн окт 14, 2013 1:21 am

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Mikle » Сб июн 18, 2016 22:13 pm

"Ну да, ну да! Все так и было!"))))
Феменизьм закрался даж в самые традиционные общества :D :D :D
phpBB [video]
И скачют лягушки за мной по пятамм...
Аватара пользователя
Mikle
Радость и основа
 
Сообщения: 5206
Зарегистрирован: Чт авг 09, 2007 20:44 pm

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Mikle » Сб июн 18, 2016 22:21 pm

Ах, Китай :D :D :D
phpBB [video]
И скачют лягушки за мной по пятамм...
Аватара пользователя
Mikle
Радость и основа
 
Сообщения: 5206
Зарегистрирован: Чт авг 09, 2007 20:44 pm

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Teddy » Вс июн 19, 2016 1:17 am

Так и есть. :D
phpBB [video]


Ну и самые, самые :good:

phpBB [video]
Аватара пользователя
Teddy
Радость и основа
 
Сообщения: 6333
Зарегистрирован: Пн окт 14, 2013 1:21 am

Re: Жизнь в Китае и как в нём не сдохнуть,русские в Китае

Сообщение Teddy » Вс июн 19, 2016 1:25 am

"Mikle"
Ах, Китай :D :D :D


Ну да, но не исключено :bad: :bad: :bad:
Первая часть программы.

phpBB [video]
Аватара пользователя
Teddy
Радость и основа
 
Сообщения: 6333
Зарегистрирован: Пн окт 14, 2013 1:21 am


Вернуться в В мире...

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 1

Яндекс.Метрика